Заметка о современной российской литературе. Какая она?
Не так давно общался с известным российским культурологом, который сетовал на то, что нынешнее «не книжное» время разделило писателей на два лагеря – либералов и патриотов. На что я резонно спросил: «Разве настоящий мастер не может быть просто писателем – человеком, пропускающим боль времени через себя и дающий выход этому в своей прозе?»
Пожалуй, ответил он, и неожиданно прибавил смущенно – от того, вероятно, что заговорил о чем-то, что раньше в поле его патро-зрения не попадало: «Открыл для себя женскую прозу, подивился, как интересен и уникален мир этой новой планеты».
Профессор намекал не только на разницу восприятия мира через полушария мозга, но и на особенную утонченность той самой «уникальной планеты» под названием женская проза. Не улыбайтесь скептически, полагая, что планета эта населена розовыми пони, единорогами и феями из маминых сказок. Отнюдь.
Есть прозаики, которые стали лично для меня открытием 2023 года. Одно из таких открытий – автор из Владивостока Дина Измайлова.
Пишет она, как дышит – звучит банально. Во-первых, у нее уникальный язык – некая смесь ворожбы, заговоров, магических заклинаний. Играет не только со словом, а с самой спрятанной мыслью в слове. Посмотрите, как чудесно описывает Дина состояние души или сна в миниатюре «Серое-пресерое» (журнал «Топос»):
«Я иду по земле словно бы вплавь – придонная полусонная рыба, сомнамбулой застревающая на шероховатостях земной поверхности. Суша существует продолжением моря. Жизнь мокрая и соленая, я знаю её на ощупь и на вкус. Небо распласталось на земле полупрозрачным облаком, сквозь которое я плыву навстречу пыхтящим машинам, людям, наушниками привязанным к телефонам. Я и сама связана наушниками с великим многоголосьем, что нашёптывает мне разрозненные фразы, которые мне никогда не произнести наяву, но которые я бормочу поутру спросонья, открывая ими как позолоченными ключиками двери в иные миры».
Остановлюсь на некоторых уникальных моментах ее текстов. Сознательно говорю – текстов, потому что создание теста – это всегда тайна и таинство. Тайну открыть невозможно, о таинстве хочу поговорить. Когда я впервые прочитал ее повесть «Все, что над землей, небо» (Издательство «Планж» Москва, 2022г.), у меня создалось впечатление, что она не пишет, а ворожит. Описывая иногда совсем незначительные события так, что они превращаются в сакральные песнопения.
Это не только в большой форме, но в малой. К примеру, в рассказе «А плюс Ю»:
«Кажется, я – в огне», – тихо прошептал он ей на ухо, поневоле вжимаясь всё больше и больше в податливую нежность её тела. «Нет, мы не горим. Пожар далеко позади», – отозвалась она, не в силах противиться неожиданному сближению, и вспыхнула поверхностной оболочкой лица.
«С тех пор они пили чай и вино вдвоём. Изредка посещали службу, где истощённый священник с усталыми водянисто-голубыми глазами надрывным тонким голосом пел о великой благости Христовой любви, а никогда не смеющийся Иисус со стоическим мученичеством взирал с икон. По выходным, пока Юрий качал мышцы в зале, Александра встречалась с Таней или Леной, убеждая себя каждый раз в шаткости твёрдых жизненных убеждений подруг, но подпитываясь их безосновательной, но безмятежно-спокойной уверенностью в собственной правоте. «Праведный верою жив человек будет, – сквозь себя проносила Лена чужие слова и, согрев своим дыханием, с чуть застенчивой торжественной чопорностью протягивала Александре, – а сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой». – «Знаешь, как неистово шлюхи верят в любовь, – хрипловато похохатывала Таня, хлопая себя по гигантским ляжкам, – по уши в дерьме, в собственных и чужих нечистотах, на любой ласковый взгляд кидаются, как оголодавшие собаки на кусок мяса. Каждая мнит себя Золушкой…»
Когда мы говорим о современной (новой) русской литературе, мы не можем обойти стороной вопрос, который в разное поколение всегда всплывал в произведениях классиков: «Отцы и дети».
Хочу спросить, друзья, неужели сегодня в наше отчаянное время не существует противостояния отцов и детей. Их ценностей. В наше время проблема острее, чем кажется. Потому что взрослое поколение воспитывало нынешнюю молодежь не всегда любовью. А если любовью, то чаще эгоистической, а это уже не любовь. Поколение потребления – это про нас, уже взрослых. Представьте же, как дико и одиноко брошенными духовно чувствуют себя молодые люди. Церковь? Всегда ли Она подавала Хлеб, а не камень. Всегда ли молодежь чувствовала себя внутри церковной ограды своей, то есть с уважением собственных мнений, какими бы они либеральными не казались. Воспитывать может только Любовь, а не Закон. Пусть и Божий. В результате рождаются такие перекосы, от которых не знают, в какие небеса сбежать отвергнутые и униженные. Именно эту боль поколений я почувствовал в рассказе Измайловой «Биология».
«– Не вовлекай меня в спор. Я ничего не шарю в политике.
– Я тоже не шарю. Просто я никак не пойму. Мой папаша твердит, что это они сделали меня таким, и он готов всех положить, чтобы я стал нормальный. Понимаешь, что за хрень. Он готов пойти расстрелять полсотни людей, надеясь, что после этого я напялю на себя штаны со стрелками и рубашонку с галстучком и начну радовать его своим внешним видом. Но пусть тогда начнёт с меня, пусть прибьёт меня, как Тарас Бульба. Это хотя бы честно. Я урода породил, я его и прибью. Но ведь для этого надо будет признать свою ответственность. Легче найти вовне врага и виновника всех своих бед, объединиться в толпу, чтобы потом не было мучительно стыдно за свои деяния, и бездумно кинуться в бой.
– Он тебя любит. Он не может тебя прибить. Других – проще.
– Он себя любит, себя во мне любит. Он любит меня в ипостаси его маленькой копии, которая косолапит как он, смотрит на него снизу вверх с обожанием. И всё никак не смирится, что этой копии уже нет. Я не он. Я сделаю всё, чтобы не быть похожим на него, чтобы не быть настоящим мужиком. Меня бесит всё это «Мужик сказал, мужик сделал», все эти кодексы и правила настоящих мужиков, которые позволяют тебе всё, любое дерьмо, измену, пьянство, вакханалию, даже убийство, при соблюдении внешнего антуража так называемой мужественности.
– Но ты не можешь пойти против природы. Ты мужчина. Какие бы шмотки ты ни носил, сквозь них проступает твоя суть.
– Думаешь, стоит спросить совета у отца? Как там, крошка сын к отцу пришёл и спросила кроха, что такое хорошо, ну а что ху*во. Отец дурного не посоветует. Смешно. Ты не понимаешь разве, что мы с разных планет.
– Как-то мама мне сказала, что ей кажется, что меня подкинули инопланетяне. Типа она не узнаёт меня. А я не узнаю её. Я не могу никак соотнести её нынешнею с той мамой, что была в детстве. Это какие-то разные люди. И весь мир словно поменял освещение с тёплого света на холодный с синевой. И все лица с синевой. Даже ты»
Отцы и дети – с разных планет.
Отвечаю на вопрос моего приятеля-культуролога: есть ли сегодня в России новая литература? Та, что навзрыд. Есть. Пример тому – Дина Измайлова, скромная писательница из Владивостока.
Об авторе: Дина Измайлова (Ковалевич) – 03.01.1980 г. Проживает в г. Владивосток, Приморский край. Публиковалась в журналах «Дальний Восток», «Новая литература». 2008 г. – Сборник рассказов «А из пуза – карапузы», издательство «Русский берег», Владивосток. 2022 г. – «Всё, что над землей – небо» – Издательство «ПЛАНЖ», Москва.
К оглавлению...
