Стихи молодых поэтов.
Художественные руководители
Николай Дик и Сергей Лазебный.
Молодежная литературная группа «Пробуждение» представляет:
ДЕРНОВ Иван Максимович, 2003 г.р.
Котлас – Санкт-Петербург
ДОМ ДЕТСТВА
Неспешно улица пустела,
И тяжелели облака,
Но все остались в этих стенах
Прогорклым дымом табака.
В уюте не по-детски детском,
О как мне нравилось тогда,
Что люди непременно дерзко
Пускали кольца изо рта.
Раздоры, кольца, люди, споры
Порастворялись на глазах –
Живут живые разговоры
И неживые голоса.
Дом детства – пыльный колумбарий.
Я был там летом в этот год.
Дороже всех воспоминаний
Мне на пороге запах тот.
ФЛОРА
Волей случая в марте нАчата
Жизнь – цветущая мать-и-мачеха.
Сразу задницей в дурь игривую,
Детство жалится там крапивою.
В сердце колется юность розою,
Всходишь колосом в жатву взрослую.
Век твой скОро стал мятой дикою.
В старость – хворостом. В гроб – гвоздикою.
В снежной полночи спетой арией
В чьей-то полочке спишь гербарием.
Волей случая майте мальчика.
В марте нАчата
Жизнь – цветущая мать-и-мачеха.
* * *
Раскинутый плед на причале.
Беззвёздная белая ночь.
Нас баюкали волны, качали,
Чтоб в туманные сны уволочь.
Не шумел хулиганистый ветер,
На Дворцовой гасили огни,
А мы просто упрямые дети,
Что играли во взрослые дни.
И удрали от белых пелёнок
В безмоторную гулкость дорог,
Взгляд устало, но всё же влюблённо
Обнимал предрассветный мирок.
Долгий путь после сонных прощаний.
Вспоминай, мой любимейший друг,
Наш раскинутый плед на причале.
Теплоходы. Мосты. Петербург.
* * *
Не предавай меня – пойми:
Маршрут мой сбит и не проложен,
Промеж прохожими людьми
По миру шастаю прохожим.
Средь барных пинт, буржуйских вин
Мне руку жмут и кличут братом.
Я прихожу везде один
И ухожу один обратно.
Дорожка – серый гололёд,
И вот скольжу по ней опять я,
А город неродной сомкнёт
На мне холодные объятья.
Вы не жалейте – я прожжён:
Всё в жизни делаю по ветру.
Здесь быть прохожим хорошо
Бродяге, вору и поэту.
* * *
Тихая провинция.
Серый блочный дом,
Словно снова видится
За моим окном.
Городская улица
Стала поскромней:
Высь огней ссутулилась
До нагих ветвей.
Я по старой памяти
Соберусь идти
По весенней слякоти
К берегу реки,
Чтоб в небесном крошеве
Добрый визави
Мне поведал прошлое,
О немой любви.
Кто-то ночь испетую
Топит с головой.
Я с Невой беседую,
Будто бы с родной.
* * *
Не поймёте веселья вы нашего,
По мосту переходишь и выглядишь,
Точно смысл ты от жизни вынашивал,
Как вдруг топишь в Неве этот выкидыш
И глядишь в отраженность вечернюю,
Там убийца, безвинный в несовести,
Ведь не он и не ты по течению
Не плывете в речной невесомости.
* * *
Тихим шагом мимо окон
Милой, что забыл уже,
Помню только светлый локон
На четвёртом этаже.
Память спрячет, скроет разум
Чувства в суетную прыть.
Всё равно не бросить разом
Всё, что хочешь отпустить.
Я давно дал слово, силясь:
«Эта песня не про нас!»
Отчего мне снова снилось:
Солнце, утро, наш Парнас.
Что не греческий, конечно,
Тот – конечный и земной,
Где весной встречались нежно,
Где не встретились зимой.
© Иван Дернов, Котлас – Санкт-Петербург
ХОРОЛЬСКИЙ Олег Вадимович, 2005 г.р.
Азов
О ЖИЗНИ
А жизнь даётся нам лишь раз
А вместе с ней – грехи.
Один вместит в неё рассказ,
Другой – свои стихи.
Один богато проживёт,
Все беды перемелет.
Другой и части не пройдёт
И сразу обеднеет.
Один добьётся в ней успеха
И горы все свернёт.
Другой же будет неумеха,
В сторонку отойдёт.
Один достигнет в ней высот,
Которых он хотел.
Другой на склоне упадёт,
Оставшись не у дел.
И нужно выбирать самим –
упасть или идти...
Кто станет для тебя родным...
А с кем – не по пути.
* * *
Пускай в Рождественский сочельник
Ко всем в дома приходят чудеса
И расцветет душистый ельник
И запылают счастьем небеса
Пускай в Рождественский сочельник
Не будет места в доме для невзгод
И окрестит вас молодой священник,
И радостью наполнен будет год.
Забудьте все обиды и тревоги,
Простите тех, кого простить должны.
Пускай звезда осветит вам дорогу
И рядом будут те, кто вам важны.
* * *
Как же хочется порою
Убежать во чисто поле,
И вдохнуть его прохладу,
Заслужив свою награду,
Пробежать хоть раз по травам,
Зеленеющим дубравам.
Насладиться ветерком,
Перед душным вечерком.
Полевых нарвать цветов,
Всё ромашек, васильков.
И вручить однажды той,
Что похитила покой.
Как же хочется порою
Отойти от суеты.
Насладиться тишиною,
С головой нырнуть в мечты.
Как же хочется порою
Сбросить все заботы с плеч.
Заварить любимый кофе
И расслабиться, прилечь.
Как же хочется порою
От свободы опьянеть.
И крылатою душою
Ввысь лететь, лететь, лететь.
* * *
Дорогая моя деревенька
Разреши мне чуток погостить,
У тебя не бывал я давненько,
Буду рад немного побыть.
Так по жизни уж сложилось,
Что бежим мы кто куда
Для того, чтоб всё у нас получилось,
Что часто не замечаем времена.
Дорогая моя деревенька
Постарайся простить мне грешок,
Что не хаживал к тебе я давненько
Всё мешал дел огромный мешок.
Сколько раз хотел я приехать
И побыть у тебя хоть часок.
Насладиться свободою лета
И вдохнуть свежий твой ветерок.
Насладиться прохладной водицей,
Что легко из колодца достать,
И услышать здесь пение птицы,
Той, что в городе нам не слыхать.
Дорогая моя деревенька
Постарайся простить мне грехи,
Разреши побывать мне маленько
И внимать, как кричат петухи.
* * *
А человеку не много надо,
Чтоб жить в достатке и тепле:
Любовь, надежда и отрада
А главное – чтоб живы были все.
Чтобы живы были его родные,
Его близкие и верные друзья,
Те, что поддержат его отныне
И будут рядом, если вдруг беда.
Чтобы счастье в доме было
И любовь была в семье,
Чтобы жила подольше мама
И пришёл конец войне.
Как часто мы об этом забываем
И размышляем лишь о том,
Как многое порой мы не успеваем
Дела откладывая на потом.
Живём для тех, кому мы не нужны,
Работая на полную катушку
Лишь для того, чтобы получить зарплату
И прикупить пустую безделушку.
Как часто мы порою забываем,
О том, что жизнь у нас всего одна,
Что не исправим мы все ошибки
А жизнь закончится, будто и не была.
Как часто мы об этом забываем
И лишь потом с тоской осознаём,
Что многое из загаданного нами исполнялось
Да только годы ушедшие не вернём.
Не вернём красоту и силу
Те, что были у нас тогда,
И как бы мы не бились головой о стену,
Не вернём уже их никогда.
И нам приходится мириться
С тем, кем стали мы сейчас,
По ночам Всевышнему молиться
За то, чтоб был отсрочен смертный час.
* * *
Я заслоню тебя собой,
Своею сильною спиной,
От всех обид, тревог и бед,
Какие только видел свет,
Я заслоню тебя собой
Я заслоню тебя собой.
Я заслоню тебя собой,
Своею сильною спиной,
И укажу тебе рукой,
На лес с невидимой тропой,
Где правят нежность и покой,
Парят там птицы над рекой,
И где ходили мы с тобой
Под одинокою луной.
Расправив крылья над рекой,
Мы улетим туда с тобой,
Где правит миром доброта,
Где наша светится мечта,
И где связала нас звезда
Оставив вместе навсегда.
© Олег Хорольский, г. Азов
ДОГАДИНА Ольга Анатольевна (Оля Донна), 1987 г.р.
Ростов на Дону
ОТПУСТИТЬ И ЗАБЫТЬ
Порадуюсь последним лучикам тепла
пусть наступает осень, с бритвенно-холодным ветром.
Ни к месту, ни ко времени грудная клетка сожжена дотла,
ведь с моего согласия он поиграл с моим душевным светом.
Все женщины его навряд ли станут палачами,
все те, кого заботливо пускал к себе в кровать.
Не вырастут у них ни крылья, ни вороньи перья за плечами,
а может им как мне пришлось помучаться и перестать.
Чистосердечно признаваясь в том, каков он,
не смягчает с высоты паденья.
От поцелуев этого нахала пал мой бастион,
по воле собственной в иллюзии забвенья.
До этого справлялась как-то с жизненным бедламом,
влюбленность сбила все мои настройки.
Зачем я занялась самообманом?
Всевышний за борьбу с зависимостью мне из жалости поставил тройку.
Когда умирают и продают без вести – вот картина горя,
а слезы мои это так, женская глупость и блажь.
В мечтах: держимся за руки и гуляем у моря,
мы дом друг для друга, нет счастливей нас.
Но очнусь, покричу и оттаю.
Это нормально я его выбрала, он меня нет.
Мне хорошо и одной, и в стае,
в боли как будто с меня срывают кожу, найду ответ.
Разрешу себе проиграть, отступить,
да бы от страсти такой не стать горсткой пепла.
Трудно, но я должна его отпустить и забыть,
пока любовь не расцвела, не окрепла
БИБЛИОТЕКАРЯМ
Тем, кто насыщает смыслом людские умы,
я посвящаю сию наивную сагу.
Вы – дочери храма книг, что рождены
дарить надежду, вселять отвагу.
Вы – живой каталог из историй,
реальных и книжных миров.
Из ваших уст увлекательней приключение, горше горе;
Вы – страстны в своей декламации, лишающей нас оков.
Ровненько и аккуратно красуются книги на полках
их окружает уют.
Вся атмосфера соткана в мелочах и нотках,
теми, кто по зову сердца выбрал свой труд.
Мода на чтение вновь вернется,
настоящие книги ведь заменить нельзя.
Запах и ощущение, когда к ним прикоснёшься
ни с чем не сравнить друзья.
Пусть времена меняются,
только у книг предназначение как мир старо:
Смелость предать всем тем, кто мечтать стесняется
и доказать в сотый раз что книга, намного прекраснее чем кино.
ВЕРИТЬ В НЕЁ ВОПРЕКИ…
тысячу лет, тысячу скучных столетий
омертвевшее сердце,
бродит среди людей.
нет никаких сомнений
в том, что не стоит греться
в солнце, что никогда не станет тебе родней.
в быстрой толпе
я продолжаю путь,
будто без главного чувства на свете.
кровь во мне
превращается в ртуть,
память почти развевает ветер.
признаться, как мечтаю обнимать мужские плечи,
тепло и райский трепет ощущать.
знать, оба рады этой встрече, и с взгляда, с полуслова,
а порой в молчании друг друга понимать.
тысячу лет мы ищем в далях неведомых,
счастье на расстоянии руки.
как излечиться от этих грез неведомо:
верить в любовь, но не искать намерено, верить в нее вопреки.
ДАЖЕ БЕСЫ ВНУТРИ МЕНЯ УСТАЛИ
Как случилось так: даже бесы внутри меня устали.
Пожелала опять не того из дальних далей.
Пронеслась искра и приятный трепет, но усилились и печали,
в черном зеркале силуэт горит, уходи, пожалуйста из головы моей.
Ранить раненого не сложно фразой бездушной,
холодом равнодушия и на миг обесцветится мир.
Из дождливого мая, шагаю в июнь обгоревший и душный,
день ли ночь, свободной приду я на чей-то ненужный пир.
Одиночество это плюс и минус, иногда подкатывает к горлу ком,
и звенящею тишиною в толпе усиливается эффект.
Грезить взрослой о принцах и королях наивно слишком,
Но, увы, при влюбленности на вторые роли отходят опасность и интеллект.
Это правда ведь обо мне: океан, что бросается наполнять каждую реку и лужу,
а в итоге ложусь разряженной батарейкой в ментальный гроб.
Ну зачем же душу свою не прячу, зачем я ее наружу?
Все происходящее есть моя ответственность, результат уроков и проб.
* * *
Жизнь лучший сказочник и режиссер,
в ней не всегда вознаграждается тяжелый труд.
Добро бывает непростительно наивно, а злодей хитер
и мудрость черпают не из старейших книжных груд.
Этой осенью я сдавала экзамен,
что похлеще всех го’сов и даже ЕГЭ.
Бланк исписанный прошлым, а голова как камень,
двойка в ведомости, не в дневнике.
Мне встречались люди жар-птицы и люди-волки,
больно делали и проливали свет.
И была я с ними то леди-рыцарь, то как принцесса в шелке
благодарна каждому, он по-своему дал ответ.
Все серьезно: мой замок – руины,
только грусти и слабости места нет.
Пусть пока повышен уровень серотонина,
Сила духа – мой амулет.
Вот герои русских былин проходят путь непростой,
а в финале всегда обретают награду.
Догорает провальный сценарий мой,
написать успешный была бы рада.
* * *
О месте, где ты вырос,
там безмятежно, синевою глаз, мелькает Тихий дон.
Где лето, жатва, сенокос,
багрянец сентября дополнит журавлиный звон.
Там домик моей мамы, оранжево-кирпичный, спутанный повсюду сетью виноградных лоз,
а у порога спит, всем надоевший, почти не лающий любимый мамин пес.
Мой город – бывшая казачья станица,
степные песни здесь устала петь зарница.
Мой Семикаракорск – жемчужина Казачества и Дона,
ты отражаешься в цветущей зелени, в воде затона.
* * *
А человек в аптеку не всегда приходит подлечиться?!
Все чаще за советом и поговорить.
И в церковь не всегда лишь помолиться,
а нервы от тучного серого пресса, хоть немножечко освободить.
А кто-то в кабаки, к наркотикам, при жизни к смерти тянет руки,
и все не столько в радость, сколько лишь бы дни не в скуке.
Я думаю о тех за кого до истерики переживает мама.
О тех у кого её давно уж нет…
Думаете у вас все кончено в жизни-
Больше по сторонам смотрите – вот вам совет!
Мы фармацевты – отличные собеседники и психологи,
не идеальные сплетники и «так себе» политологи.
Мы встречаем всех посетителей с открытым сердцем,
лечим всех по степени хвори: хамством, лоперамидом, сладкой микстурой и горьким перцем.
Встряхнуть, сочувствовать, взбодрить,
чтоб захотелось снова жить!
Кто рядом тех любить стараться,
и заменить успокоительное на – побольше целоваться.
А после смены чуточку живым ползти домой…
Знать людям нужен не придуманный, а будничный герой.
© Ольга Догадина (Оля Донна), г. Ростов на Дону
ЛАЗЕБНЫЙ Сергей Николаевич, 1982 г.р.
Ростов на Дону
БУК
В отвесную скалу вцепился бук
Пророс в клочке земли, избитом бурей,
Зажав уступ в корнях, как в пальцах рук,
Висит, с рекой бурлящей балагуря.
Издёвкой над безумьем буйных вод
Висит живой атлант на вертикали,
И кажется, трамплинщиком вот-вот,
Слетит в стремнину, только и видали.
Он держится, и в контру всем ветрам
И ливням с гор живёт благополучно,
Лишь спросит солнце: «друг, ну как ты там?»
«Да без тебя висеть бывает скучно».
Над су́етным туризмом веселясь,
Глядит, как люд ползёт узкоколейкой,
И если кто прикажет: «ну-ка слазь!»
Он гаркнет: «сам достать меня сумей-ка!»
В отвесную скалу навеки врос,
Ветвистый бук, людишек удивляя...
А грешникам скалою стал Христос,
И снизу пропасть щерится мирская,
И держится корнями человек,
Не знаю как, поведать не просите,
И бесится мутнейшая из рек,
Но не даёт сорваться вниз Спаситель.
ОКЕАН
Берега, пленившие океан,
Обнимают собой бесконечность воды,
Человек у берега вечно пьян
Или должен за свет и доставку еды.
Корабли на «вайлдберризы» везут,
Упуская в контейнерах грузы на дно,
И кровит пробоинами мазут,
Пеленая подводное царство в пятно.
Человек задраивал батискаф,
Жёлтый карлик в глубинах воды не горит.
Океан выбрасывал, поиграв,
Человека на пляжи своих Атлантид.
Океан присваивал корабли
И травился пластмассой и битым стеклом,
Переходы звёздами пролегли
И прочерчены в картах небесным стилом.
В океане вечность воздвигла скит,
И бескрайнее время подходит к концу.
Человек легко его покорит,
Если сам человек покорится Творцу.
О СЕБЕ
Одетый скромно, но со вкусом,
Прилично выглядящий я,
Иду невычесленным курсом
По мутным водам бытия,
Люблю компании попроще
И музыку потяжелей,
Послушно езжу в гости к тёще,
Боюсь собак и патрулей,
Ищу в тэ цэ, в одёжном строе,
Чем прифасонить внешний вид,
Но в них такого в нет покроя:
Таких фигур не знал Эвклид.
Худым прямоугольным брюкам
Упитанность не хороша,
Хотя известно всем наукам,
Что совершенство это – шар.
Иду себе Наполеоном
Осанку гоголем держа,
Во всём Ростове миллионном
Мой трон не стоит ни шиша.
И нос вселенная воротит
Я ей кажусь клещом в траве,
Лишь Бога обо мне заботит,
Всё до волос на голове.
МЕТЕОР
Себя, сгорая, метеор
Не пожалел ни разу.
С земли хотел влюблённых хор
Желаний по заказу.
За быстрой искрой проследить,
Успевши еле-еле,
Они друг с другом рай делить
Наивные хотели.
Мечтали взять для счастья клеть –
Две комнаты, к примеру,
А метеор мечтал гореть,
Пронзая атмосферу.
Он подавал огнём сигнал
Погасшим людям снизу:
Что б в жизни ты ни начинал –
В нужде и по капризу –
Елозя щёткою зубной,
Шагая мыть посуду,
Берись за бытик мелочной,
Как будто служишь чуду.
С ребёнком «мама» говоря
И дуя с ним на кашу,
Воспламеняйся, как заря,
Перегорая в сажу.
В ничтожном не горя всерьёз,
Звезду зажжёшь едва ли.
В огне любви воскрес Христос,
Когда Его распяли.
ТЕБЕ
Разреши тебя любить,
Как впервые, с пылкой страстью,
На тебя по-волчьи выть,
Лунный блеск хватая пастью.
Слышу лай собачьих свор:
Пусть клянут меня, ругая,
Что изменщик я и вор,
Что была со мной другая,
Дескать, ей я обручён,
А пришёл к тебе с поклонцем,
Лунным бархатным лучом
Опалённый, будто солнцем.
Мне б припасть к твоим ногам,
Прикоснуться нежно к стану,
Всё тебе в огонь отдам,
Как язычник истукану.
Дам любить тебя зарок,
Как пьянчуга любит водку,
Или маменькин сынок
В школе первую красотку.
Как «Аврора» Петроград,
Весь в дыму мятежной брани...
Ты построила Асгард,
Ахилес тобою ранен.
Между нами страшный зев –
Пропасть лиц, чинов и званий.
Я люблю, тебя воспев,
Не впадая в бред признаний.
Не ищу сто раз на дню
Встречи, томно воздыхая.
Для тебя я на корню
Пара гибельно плохая.
Полюблю тебя затем
(Пусть слова мои жестоки),
Чтобы рифм, собрав гарем,
Народились эти строки,
Чтобы в них бурлила страсть,
Разум опоив девичий,
Ими чтоб ты обожглась,
Размывая грань приличий.
Ты ж, вкусив запретный плод,
От моих стихов хмелея,
В их поверишь хоровод,
Что тебя я вожделею.
Вот тогда любви хана,
Всё погаснет и не жалко.
Отслужив своё, она
Приползёт сама на свалку.
За стихов витую нить
Не кольнёт злодейка-совесть.
Буду дальше просто жить,
О тебе не беспокоясь.
ДЕНЬ ОСЕННЕГО РАВНОДЕНСТВИЯ
День равноденствия свёл нас на равных.
Ты – солнце, и полдень степей твоих травных
Пахнет полынью, до одури знойной.
А я – это сумрак ночной, беспокойный.
Я – это душно, и спать невозможно,
И сон – полудрёма, и в мыслях тревожно.
В ночь бы сорваться сквозь жерло вокзала…
Ты – утро, что снов узелки развязало.
Мы обняли́сь, облака изучая,
В кружках – заварка брусничного чая.
Осень крадётся, и холод за нею,
И ночь в мироздании станет главнее.
Нет, я не царь ни в большом, и ни в малом.
До марта я буду твоим покрывалом.
Станет тепло, и посыплется щедро
От солнца лучистого жёлтая цедра.
© Сергей Лазебный, г. Ростов на Дону
МАКСИМЕНКО Дмитрий Александрович, 1992 г.р.
Ростов на Дону
СТИХИ БЕЗ ДУШИ
Я писал стихи, как ножом по руке,
Выцарапывал боль на холодном листке.
Чернила текли, как из раны кровь,
А рифмы кричали: «Верни нам любовь!»
Но время прошло, и я стал другим,
Не страшен мне шторм, не страшен мне дым.
Теперь мои строки как выжженный сад,
В них нету души, но зато есть мой яд.
Обиды, как тени, ушли во тьму,
Я больше не прячусь в стихах ко всему.
Слова, как картинки, легки и пусты,
Как будто бы я лишь певец пустоты.
Но время прошло, и я стал другим,
Не страшен мне шторм, не страшен мне дым.
Теперь мои строки как выжженный сад,
В них нету души, но зато есть мой яд.
Я встретил чертей у старого пня,
Они мне сказали: «Зачем тебе свет?»
Пиши о кошмарах, пиши о грехах,
Не будь, как все эти скучные тени в углах!
Но я лишь смеялся, как шут на ветру,
Я больше не верю в их старую тьму.
Мои стихи это просто игра,
Как будто бы я лишь певец у костра…
Но время прошло, и я стал другим...
ДРАКОН
Сквозь метель и бурю, как гром в тишине,
Прилетает мой дракон воитель в огне.
Сквозь лесные тени, где эльфы дрожат,
Он мчится с огнём, как в сердце закат.
Клыки сверкают, как сталь в ночи,
С ним в миры уносят меня мечты.
Он парит над сказками, где маги поют,
В каждом его дыхании правда и суд.
Каждый февраль зов на войну,
Возвращается он, как буря в весну.
Согревает душу, как пламя костра,
В его объятиях вечность и мгла.
Так пусть сердца наши ввысь унесёт,
Свет дракона мой путь, и мир зажжёт.
В каждом мгновении, в каждом огне,
Я жду его снова в ночной тишине.
Слушай, как рвётся душа на куски,
Дракон взывает: «Вперёд, не смотри!»
Это не просто слова, это крик в ночи,
Это жизнь, что пылает, сжигая границы.
В каждом ударе сердца его рёв в ночи,
В каждом шаге свобода и вечность в груди.
Мы вместе взлетим, как вольные птицы,
С ним в небесах не будем в цепях томиться.
Он мой король, он мой шут, мой огонь,
С ним в сердце и тьма, и светлая боль.
Сквозь штормы и грозы, сквозь время и страх,
Мы вместе как в песне, где нету оков.
РАССВЕТ
На рассвете всё дышит и море, и свет,
И рисует нам небо прозрачный сюжет.
Ты сидишь со мной рядом, в глаза мне глядишь,
Перед нами прибой и безмолвная тишь.
Камни тёплые стали, как будто ладонь,
А закат улетел, оставляя огонь.
Мир застыл на мгновенье ни звука, ни слов,
Лишь дыхание моря без всяких грехов.
Солнце медленно вышло из синих глубин,
Озарило лицо, как цветущий жасмин.
Ты как волны, спокойна, как свет – горяча,
Как любовь, что нашла свой приют у плеча.
Я не знал, что бывает так просто любить,
Провожая рассвет, уходящий в зенит.
Просто рядом сидеть, понимая с мольбой,
Что весь мир – это ты, и рассвет, и прибой.
* * *
Ствол у виска,
А в кружке виски.
Сгорает в дым
Все то, что близко.
Ещё глоток –
И снова ночь,
И мысль о том,
Что не помочь.
В стволе патрон,
Но шепчет страх:
«Зачем решать
Всё лишь в руках?»
Ещё вдохну
Табачный мрак,
А в глубине –
Лишь пустота и мрак.
Но почему
Ответа нет?
Зачем дана
Мне эта боль, мой свет?
Не завершён
Мой жизни след…
А может выстрел
Тоже не ответ.
* * *
Я сожгу все психи лиры,
Разорву свои стихи,
И бессмертные кумиры
Не очистят грехи мои.
Я написал ее с нуля,
Воссоздал в ней идеал.
Одержимостью хмеля
Тогда мой разум обладал.
Но когда я протрезвел
И увидел этот плод,
Я осознал: её удел –
Не служба для господ.
Она была самолюбива,
Свободна, горда, смела,
Горька, красноречива,
Порочна, грешна, смела.
В её глазах огонь горел,
И сердце билось громко.
Но смерть была её удел,
Я написал так тонко.
Стоя на обрыве бездны,
Я держал её в руках.
Все мы смертны, как листья,
А она живет в мечтах!
Её нельзя убить, стереть,
Нельзя порвать и сжечь!
Она рождена, чтобы лететь
И ваши мысли сечь!
Я не смог её назвать,
Не смог и уничтожить,
Но смог её создать
И научил летать.
Она не по нраву многим,
Но я в неё влюблен!
А слово не дают убогим,
Как мертвым не дают имен.
Из-за неё меня изгнали,
Но мне было всё равно.
Смеялись надо мной, унижали,
Жизнь катится, как домино.
Я уплыл на остров,
Где больше нет людей.
Жил среди костров
И гремучих змей.
Но мне было лучше там и с ней,
Хоть в гордом одиночестве,
Не среди людей,
Чья жизнь пишется пророчеством.
Наступил тот день
Я сжег её в огне,
И появилась тень
Ангела, что был при мне.
Она погибла и я вместе с ней,
Это мой вечный грех.
В пучине жизненных страстей
Не прозвучит невинный смех.
Я сожгу все психи лиры,
Разорву свои стихи,
И бессмертные кумиры
Не очистят грехи мои.
* * *
В лесу, где солнце светит, словно в сказке,
Жила лисица, рыжая, в шубке из ласки.
Верила в чудеса, мечтала о счастье,
Но реальность жестока, как холод и ненастье.
Обманутой стала, доверять не могла,
Словам людей больше не верила она.
Каждый шорох вокруг, как страх её терзает,
Словно в клетке сидит, где тьма её сжимает.
Но вот однажды, среди ветвей,
Встретила человека, что был ей милей.
Грубоват в словах, но в поступках был честен,
Как страж, что оберегает, он ей стал интересен.
Любовь его нежна, как утренний свет,
Смятение уходит, и он ведёт её в свет.
Он помогает лисице по жизни шагать,
И в сердце её распускаются грёзы, как в утренний сад.
Сквозь страх и сомненья пробивается свет,
Может, чудеса существуют, а не только ответ.
Лисица смело шагает, вновь верит в мечты,
Забудет о страхах, и откроет миры.
Так в лесу, где светит солнце ярко,
Лисица с надеждой шагает в новую марку.
Пусть страхи споткнутся, пусть тени уйдут,
Сердце её знает: любовь всегда ждёт.
© Дмитрий Максименко, г. Ростов на Дону
ВАКУЛИН Илья Геннадьевич, 1996 г.р.
Ростов на Дону
БЕЛЕЕТ
И лунный диск так явственно белеет,
И у него на выкованной шее
Блестит щербина, выжженная нами,
Когда последний раз пылало пламя,
Когда внутри плетённые вериги
Вникали в круговерть самосожженья,
Твердя, что всё кончается по книге,
Забыв о том, что значит воскресенье.
Луна была настолько необъятной,
Когда манила всё вернуть назад, но
Бельмом моим, шагающим по шторам,
Которые мне представлялись штормом,
Она не опротивела, а, скрывшись
В седое мироточащее небо,
Объём её стенал на чёрных крышах,
Одна осталась столь, что даже не был
Я раньше, никогда, и тем ужасней,
Что небо позже вместе с ней погаснет.
Что небо мне раскрыло все секреты:
Во мне погибло и родилось лето.
* * *
В этот мир я пришëл только с целью одной:
Разложить и потом разложиться.
Ты мой ангел, любимая, ангел земной,
Мне вот-вот, и почти уже тридцать.
Чертыхаюсь, любимых своих я браня,
И тебя, и родителей, в общем,
Ты – мой ангел, любимая, даже броня
На моëм необузданном, тощем
Теле, что загниëт, чуть увидев рассвет.
Ты прости, что люблю, как умею,
Что вообще не люблю так, как любят в ответ,
Что удавку закину на шею.
И порой, задушив, я заплачу стократ,
А когда вдруг закончатся слëзы,
Я пойму, что не сын и, конечно, не брат,
И уйду, закурив папиросу
От того, что я вовсе тебя не люблю,
И, похоже, я не люблю вовсе.
Всë, что чувствовал я, всë подобно нулю,
И вся жизнь – умирание осени.
* * *
Ты существуешь ли, видение?
Моë печально вдохновение,
Печальна ты.
И я кончаюсь мимолëтно,
И ты ушла, и ты – свободна.
Мечты. Мечты.
Взрыв убивает всë живое,
И все одни, и все на воле,
И ждут беды.
Я жду тебя, беда родная,
Ты для меня подобна раю,
Твои следы
Уходят дальше по дороге,
И нет тебя и даже бога.
Не уходи.
* * *
Да ничë мы вообще-то не помним,
Даже фамилий сказать не можем.
От убийцы – экстаз и мороз по коже,
Жертвы забыты, на деле их – сонмы,
Эти сонмы снуют, забытые всеми,
По руинам своих могил неубранных,
А другой уже точит нож зазубренный,
А другой уже разрушает семьи.
Весь в крови и слезах, я стою, как вкопанный,
Я стою и не знаю, кто будет следующим.
Я ведь тоже так жил, ничего не ведавши,
Оглушённый их, убиенных, топотом.
Может, я, может, ты, может быть, и оба мы,
Может кто-то любой, может, мы все разом.
Сколько было давно отравлено газом,
Их уже океан, и мы станем водами.
* * *
Когда рука, уйдя из под контроля,
Вдруг держит чью-то руку невпопад,
Ты понимаешь, это – твоя доля,
Ведь разум больше не вернуть назад.
И с каждым годом разум весь тускнеет,
И чаще думает про чью-нибудь иглу,
И ветер одинокий смертью веет,
Ведëт тебя в какую-то игру,
Где все вокруг смеются, пьют и верят,
Что всë вокруг – счастливое ничто.
Что наступила Эра Водолея,
И ты теперь не знаешь, кто есть кто,
И убегаешь, слезы в руки пряча,
И слышишь, как стреляют позади.
Ты сам теперь, ты вовсе и незрячий,
И мысль свою пытаясь осадить,
Проснëшься: пот холодный, лоб горячий
И белый порошок в твоëм окне.
Ты понимаешь, это – неудача,
Которая пришла к тебе извне.
* * *
Все мысли умирают, как звезда,
Разносятся рентгеном по вселенной.
Все мысли умирают навсегда,
Они как кости – точно также тленны.
И вместе с ними умираешь ты,
Мой ангел, предвестивший умиранье.
И наши атомы сливаются в мечты
Преодоления злого расстояния.
Они запутаны, и разлетаясь, вновь
Звенят, как будто зная друг о друге.
И правит всем, конечно, не любовь,
Но смерть и умиранье, и разлука.
Всë движется, сплетается в пучок,
Который, лопнув, так рождает время
И замедляет вечный кровоток,
И растворяется в предвечном эхо.
И все мы – отголоски старых звëзд,
И умерев, мы снова станем ими.
Вселенная по сути – лишь погост,
В котором мы случайно появились.
* * *
Вы все подобны морю,
Да мне нужна лишь капля,
Ведь я однажды вторил,
Ведь я уже ограблен
Подобным океанам
Смолы чернее углей.
Сквозит гнилая рана –
Я им уже загублен.
О, капля, о, снежинка!
Пустись со мною в пляс же,
Подобные поминкам
Мы в узелок завяжем
То, что подобно душам,
Хоть в это я не верю,
Мы в танце вечном кружим,
Ведь мы простые звери.
Ведь больше нет ни бога,
Ни богова уж точно.
Жизнь всë решила строго –
Я видел то воочию.
Нам суждено быть нами,
Что, в общем-то, не мало.
В морях одно цунами –
Мне капля рисовала.
© Илья Вакулин, г. Ростов на Дону
ТУР Валерия Алексеевна, 2000 г.р.
Ростов на Дону
ОГОНЬ
Ты нежен, и пока ещё не сломлен.
В тебе горит огонь, что годам не отнять.
Но на пределе сил ты будешь очень скромен
И не найдёшь того, что жило день от дня.
Ты будешь возвращаться к воспоминаниям
Но двигаться вперёд, все было впрок.
В твоей груди закопано сознание
Что жило для того, чтоб дать урок.
У этой жизни, томной и прекрасной,
Которую видали по ночам.
Ты будешь упиваться к миру страстью,
Когда найдёшь вход к солнечным лучам.
В НАС ВЕРЯТ И ЖДУТ
Груз на плечи упал.
Встал, поднимал свой запал.
Но мне так мало чувств, и в скандал
Я ухожу сам с собой наповал.
Малыми жертвами строят историю.
Девочке быть приходится воином.
Белым конем с коровами в стойле
Быть все ж не хочется, мне бы на волю.
Может так нужно? А может и нет…
В лужи огнями врежется свет.
Я накурюсь сигаретою толстой.
Я образец – не лучшего госта.
Мраки задавлены, слёзы утримы,
Таблами все тараканы гонимы.
Стану прилежной сестрой я и дочкой:
Клеткой яйца поделюсь я и почкой.
Но, есть одно, как всегда и поныне:
Кто меня примет с дешёвым унынием?
Ради себя и родных я стараюсь.
Я остаюсь, я не смиряюсь.
ПРОСТИТЕ
Родные! И Папа и дед
За то, что вела с дураками беседы…
И мама, и бабушка и сестра:
Хозяйкой не стала, курю иногда.
Короче.
Могла бы я кем-то стать?
Не знаю, давно стройна была стать.
Решаются судьбы творцов всех уж тут
Простыми людьми, что в нас верят и ждут.
ДЛЯ ЭНН
Дорогая Энн,
Во мне тоже сочатся шрамы
Из под кофты, скрывавшей кровь.
Но какой ни была усталой,
Мне писалось все вновь и вновь.
Ведь письмо-это больше сердца.
Сюда можно и плюнуть даже
И разгневаться, и раздеться,
И влюбить в себя персонажа.
Можно все. Так уж коль Тот выбрал,
Кое-кто, кто судьбу пророчит
Для тебя быть поэтом в мире,
Значит – это не просто, точно.
Твои мысли – сияют солнцем,
И слова покрывают инеем
Даже мою толстокожесть!
И сигнал твой хоть раз не приняли?
Ты всегда восхищаешь взоры
Даже, когда ты молчишь.
Взгляд любовью и болью скован,
А в стихах ты всегда кричишь!
Мы то будем с тобой, мы рядом,
Но пойми одно ты, малыш:
Даже если уйдут все, и в правду,
Ремесло ты в себе сохранишь.
БЛИЖЕ К ЧУДЕСАМ
Мне снится то, что я всесильна,
И что могу достать звезду.
По взмаху пальца будет видно
Как много дать я всем могу.
Об этом я мечтаю с детства.
Вот мне бы магию познать!
Но в наше время бабки, средства
Помогут кем угодно стать.
Но волшебство идёт из сердца,
А не из толстых кошельков.
Они откроют вам все дверцы,
Но для неискренних шагов.
Тот, кто душей чего то хочет,
Должен достичь вершины сам.
И каждый друг ему поможет
Стать чуть поближе к чудесам.
КЛАДБИШЕ
Мне сегодня на досуге,
В путешествии бывая,
Вдруг подметила подруга,
Что на кладбища в дороге я внимание заостряю.
Говорит, что чуйка злая.
Ну и впрямь, куды ни гляну,
Голову ни подниму,
Вижу: полные поляны
Мёртвых тел, крестов и тьму!
Мне на кладбищах спокойно.
С детства там я тусовалась,
Когда яйца, печенья
Очень быстро собирались.
Прям с могил, а позже с чаем
Их мы ели, поминая,
Всем Христос воскрес желая!
Странная была страница,
И обычаи слегка.
Угораздило родиться там прабабке
Моей. Да.
Там меня раз так забыли!
Потеряли лет так в 6.
Стало страшно, я заныла
Села под забор поесть,
То чего насобирала.
Позже бабушка нашла
И до дома отвела.
Мертвых здесь ты не боись.
От живых лучше молись.
В общем кладбища не страшны,
Но волнует меня факт,
Что их видеть больше стала,
Замечать их чаще так.
И ещё я стала дрыхнуть
Больше часиков на 5.
Говорят, коль спишь ты много,
Скоро смерть придёт гулять.
Только я в это не верю,
Ведь мой выбор был осознан:
Спать как можно дольше ведь,
Заслужила я, мне можно!
Ведь я вижу интересных
снов, что просто обалдеть!
А про кладбища-случайность.
И не будет её впредь.
© Валерия Тур, г. Ростов на Дону
Галстян Владимир Эдвардович (Владимир Бездомный), 1992 г.р.
Ростов на Дону
ЛЮБИТЬ…
Любить, вы б знали, – тяжкий труд.
Люди в злобе горло жмут,
Презирают и не слышат,
Как затягивают жгут.
Рано-поздно бросит плуг
Твой «татарин» или друг.
На распаханное поле
Плюнет он внезапно, вдруг.
Обещания на ветер,
Что давались на рассвете,
Что забылись на закате
И уже ничем не светят.
Предавали б однова –
Не страдала б голова.
Мы встречаем что попало,
Правду бы найти? Едва…
Ничего нам не с руки,
В человечном не зорки.
Мы в грехах недальновидны,
Нажимая на курки.
Бог не примет беспредел,
Перемножит груду тел:
Бедных, праведных, богатых –
На земной оси вертел.
Жизнь, она вообще как мяч:
Отлетает мигом вскачь,
Прилетает до любого.
То ли жизнь, то ли палач.
Не сердись и не грусти,
Пока кальция в кости
И тестикулов хватает,
Пока морда вся в шерсти.
Пусть идет всё чередом.
Не понять нам сей дурдом.
С неба нам ничто не слышно,
И не видно, что кругом…
БЕЗ НАЗВАНИЯ
Мне нравится наша игра.
Гораздо интересней той, что на Мосбирже.
Ты на меня любовницей взирай,
Пока я посвящаю тебе вирши
Пока мы строим шаткую любовь,
Как в небо башню Вавилона –
Не строй её из неудачных слов,
Она вильнёт танцовщицей пилона
И ты вильнешь, однажды, вечером смекнув,
Что больше нас не свяжут узы
А я, в отчаянии к другой прильнув,
Услышу в чувствах ароматы музы.
Пока играется – горим,
Пока мы в чувствах тонем зыбко,
Пускай мы грязь творим,
Но наша грязь оправдана улыбкой.
Улыбка на твоих устах
Порою мне дороже жизни.
Я часто размышляю о вещах,
Но милая, не думай и не кисни.
Не думай о делах и будущности кроя,
Я пледом твою стройность скрою,
Ты вряд ли будешь правой,
Что нежность обернется язвой.
На пике ощущаю, что творю,
Моим шедевром ты замри.
В аду безбожником сгорю
За нас двоих моя, Мари!
ЦВЕТЫ
Цветы лучше людей –
Цветы не устроят войны
И красивей...
Цветы не имеют страны.
Цветы явь, а не сны.
Цветы не полощат
Лощенными ртами.
Цветы целуют глаза
Цветными губами.
Цветы правы, но левых не правей.
Цветы берег ласкают волнами.
Цветы поднимают дуги бровей.
Цветы и есть любовь меж нами.
Цветы не требуют мзды.
Цветы не отнимут бразды.
Цветы? Пускай до небес!
С ними лучше чем без.
Цветы дороже миллиона карат.
Цветам сам дьявол рад.
Цветы не делят: «чужие», «свои»
Любовью близкого опои.
Раскрась мрак светом зари.
Дари миру себя – цветы дари.
Воду с цветами пей.
Мир без цветов – злей.
Миру давно пора
Быть цветами добра!
К МАРИИ
Я награжден прижизненным билетом
И тем, что встретились мы этим летом.
Уже в начале осени одни
Гуляли по проулкам камнесада.
Мерцали, как вечерние огни.
Наружу вылилась тирада
Та о тебе, все о тебе.
Уж благодарен я судьбе
За то, что облик твой лишает всяких смыслов.
Волнительное чувство крайне быстро
Бежало по моей спине.
Светилась добрая улыбка.
В ней тонет мир, и я с ним зыбко
Весь становлюсь пьяней.
Гораздо больше, чем вручение автомата,
Боялся не услышать нотки аромата,
Что вносят смысл и уносят ввысь.
Услышать будучи котом уверенное «брысь»,
Но всё, что слышится вдали
Отчаянно привяжется потом.
Мы в ступе старое столкли
И высекли несчастное пером.
А я, настроив разных миражей,
Осознавал, что я придаток
Того, что в тебе было посвежей
На это мой завъял и падок.
Но представлять не грех отнюдь
То, что недостижимо твари.
Позволь мне к святости прильнуть
И умереть от счастья в паре
Как быстро мы от жизни все сгорим!
Как быстро наши дни рас-стают!
И я не вжисть ни разу не раскаюсь,
Что наполнялся запахом твоим!
* * *
Твоя рука, как берег океана,
Удерживает мой напор,
А я, стремительно и рьяно,
Лечу как брошенный топор.
Лечу к тебе, чтобы в объятья
Улечься, тихо застонать,
Мук избежать, окинуть счастье
Взором и томно замирать.
В минуты наших редких встреч
Горячего мне хочется сварить,
Достать из косточки урбеч
И заключить с тобой пари:
Насколько хватит высших сил
Чтобы держать меня в узде?
Обиды, злобу я копил,
Чтоб распылять её везде.
Но мы от гнева далеки
И больше нравится покой,
Расплавленность щеки
И наблюденья за рекой.
Мы вместе – дело случая
Утонем или ангелы падут?
Любовь-то тётка невезучая
Насколько прочен наш редут?
Не отступить, не сколдовать,
Не бросить жертв на баррикады
Мне тебя замуж не позвать,
Ведь близкие не будут рады
Просил влюбиться – получил удар,
Просил остаться – и быстрей уносят ноги,
Просил остыть, а распалил пожар…
По-лермонтовски выхожу, шатает на дороге
* * *
Как страшно думать об одной
Со страстью и любовью к оной,
Охладевая к милой-подсадной,
Отшатываясь от чумы бубонной!
И теплоту хранить, и ласку,
И миру придавать огласку
Своим беспомощным слезам.
Стучаться к ней: «Открой, сезам!»
Так быть при этом с опаленной
Страстью солнечных огней,
Смотреть на то, как упоённо
Брезгуешь ближайшей, но своей.
Куда нас бегство заведет
От черт приближенных, реальных,
К чертам, который как полет –
Необходимость странствий дальних?
Войдя при памяти в чудесный сад,
Тревожно сердце застучит в набат.
© Владимир Галстян (Владимир Бездомный), г. Ростов на Дону
© «Пробуждение», тексты. Все права защищены.
К оглавлению...
