* * *
Намеренья были, ну, самые, что ли, благие –
проводить до метро, помахать на прощанье рукой,
не взыскуя того,
что уже получили другие,
а точнее другой –
благоверный, какой-никакой.
Вообще, провожать – это самое гиблое дело,
но за долготерпенье судьба одарила сполна.
– Есть хороший коньяк. Забежите?..
– А как же Отелло?
– Бледнолицый Отелло в отъезде,
сказала она.
Безусловно, коньяк не в пример, благороднее водки,
сообразно чему возросло упованье мое:
дело делает бездна,
с которою мы одногодки…
Что рассмотришь, срываясь
в тугие провалы ее?
* * *
Растяну с утра гармонь:
– Эх, Рамонь моя, Рамонь –
славное местечко,
золотое времечко
Усманка речка,
да девочка Леночка:
губы напомажены маминой помадой,
глаза подрисованы импортной краской.
Всё-то у нас, Леночка, с первого взгляда,
всё-то у нас, милая, было как в сказке…
Сколько зим и сколько лет
я ступаю в тот же след,
в тот же омут лезу.
Ошалевший от потерь,
на гармошке режу:
где же, где же ты теперь,
золотое времечко,
славное местечко –
Усманка речка,
да девочка Леночка?..
* * *
Как выпью,
так тянет поплакать в жилетку
(оно и понятно, дружище, старею),
послушать Дассена,
потискать нимфетку,
ведя разговоры за жизнь-лотерею.
Не то, чтобы я предавался печали,
тем более, сидя за рюмкой «Висанта»,
но слово, которое было вначале,
мочалю по мере земного таланта.
Душа западает на буки и веди,
уже не взыскуя ни ада, ни рая,
танцуя, как эта приблудная леди,
по линии жизни, у самого края.
Вольно΄ обижаться на Господа Бога,
когда, покидая мои эмпиреи,
она с нетерпением ждет эпилога
на круге беспроигрышной лотереи.
ВАЛЬС – ЛИТУРГИЯ
Памяти антиалкогольной кампании посвящается
В два часа пополудни
у дверей богадельни,
где, согласно Указу,
иногда подают,
собираются люди,
поимевшие деньги –
торопливо подходят
и в затылок встают,
в два часа пополудни
у дверей магазина,
где, согласно Указу,
молчаливо-черна
литургия во имя
не отца и не сына,
и не Духа святого,
а – сухого вина.
В два часа пополудни
у дверей Парадиза
Петр звякнет ключами
и промолвит: – Пора! –
и, согласно Указу,
получившие визу,
воспарят под надзором
несвятого Петра.
УВЕЩЕВАНИЕ
С.Г.
Безумец, алчущий с утра,
на опостылевшем диване,
подумай: до чего мудра
легенда о Левиафане.
Запомни и уразумей
по аналогии, что оный
Левиафан – зеленый змей;
точнее, змий, хотя – зеленый.
Остерегайся, лиходей,
переселившихся на волю
левиафановских страстей
по табаку и алкоголю!
* * *
Птицы улетают по-английски –
это, очевидно, к холодам.
Кушайте, пожалуйста, ириски –
никарагуанские, мадам.
Понимаю, что гораздо круче
выпить подходящего вина:
у меня, как раз, на этот случай
пара пузырей припасена.
Потолкуем о литературе,
потому что, с некоторых пор,
это называется, в натуре,
интеллектуальный разговор.
Для регулировки диалога
дам профилактический совет:
кушайте ириски, ради бога,
ибо ими потчует поэт.
Неужели Вы, моя кобетта,
недопонимаете того,
что совсем обидите поэта,
если не полюбите его?
Леди, поцелуемся по-русски
и по-христиански заодно;
выпьем без опаски и закуски
церемониальное вино.
Вы никак не можете решиться? –
но, мадам, предупреждаю вас,
что сегодня всё-таки свершится –
и не без любви
на этот раз.
* * *
Памяти Георгия Иванова
Мы, рожденные из праха,
презирающие страх,
что мы знаем кроме страха,
превращающего в прах?
Кроме бедности и боли,
кроме смертного греха,
кроме ветреной юдоли
гениального стиха?..
* * *
Мне сегодня было худо:
сам себе не угодил.
Сатанея, как Иуда
в одиночестве бродил.
Подвернулась проститутка –
оторвался на часок:
у нее цыплячья грудка
и веселый голосок.
Всё комедию ломала,
но – святая простота –
ничего не понимала,
не умела ни черта.
И опять по белу свету,
по родимой стороне,
по мосточку через Лету –
потому что худо мне.
РУССКАЯ ПЕСНЯ
Отгорела заря вечерняя,
отогрела рябины кисть.
Эх, Воронежская губерния,
загубила ты
мою жисть.
Черноземная, стопудовая,
непутевая, нелюдимая,
сторона моя лебедовая –
ты же песнь моя лебединая!
– Зорьку алую в поле вывели,
в поле вывели – душу выбили,
у рябинушки кисти вырвали,
кисти вырвали – корни вырыли…
Всё разложено, как положено,
унавожено, как условлено.
Песня сложена, да стреножена –
во спасение обессловлена.
Отгорела заря вечерняя,
отболела рябины кисть.
Эх, Воронежская губерния,
загубила ты
мою…!
К оглавлению...
